Татьяна Бондарева-Андерсон

Предыдущая страница

С тех пор, как я переселилась "на постоянку" с США, не проходило недели, чтоб я не напоминала папе, что пора бы и в гости ко мне наведаться. Зная его категорическое нежелание уезжать из России, в душе я втайне надеялась, с каждым годом все больше, что главное - это его вытащить в гости, а там уговорим. Пожилому человеку туго одному, тем более папа страдал от одиночества как никто иной, вся его общительная и деятельная натура восставала против того образа жизни, который уготовила ему судьба на закате лет: один в своей квартирке. Он даже не помышлял себе выхода на пенсию, для него уход на отдых означал бы мгновенный конец всему. Ежедневная преподавательская суета, наполненная воодушевленными подготовками к семинарам и полевым практикам со студнетами-первокурсниками, беготня между лекциями в нескольких институтах давали ему прекрасный повод отказываться от приглашения в гости, а вслух он говорил:

- Нет, не по-е-ду. Я патриот.

Эта его "коронная" фраза так и осталась для меня загадкой. Как бы повредила его патриотизму поездка заграницу в гости к дочери? Вероятно, он подразумевал какой-то свой, глубокий скрытый смысл под этими словами, которые я помню еще с детских лет. Совсем ребенком, я пытала отца, отчего же он отказывается ехать в загранкомандировку на Кубу, куда его по обмену кадрами рекомендовали как лучшего специалиста... Было это в начале семидесятых, когда при всем наличии "чуждых" миров все же дружественная социалистическая Куба и заграницей-то с трудом считалась. Но уже тогда я слышала тот же ответ - "Я патриот, и хочу умереть на родной земле". Уж что-что, умирать тогда ему, 45-летнему оптимисту, было рановато, но с какой-то странной, непоколебимой уверенностью он уже тогда мне дал понять, что "тема закрыта". В командировку вместо него послали другого сотрудника, а я тогда очень сокрушалась, что не мне привезут чудесную ароматную надувную "жвачку"...

Я сама, новоиспеченная американка с двойным гражданством, никогда не считала себя предательницей родины и все такое прочее. Патриотизм? Был, наверно, до определенного момента. Тяжко дались первые пара лет на чужбине, когда я металась в ностальгии, летала в Москву при каждой возможности, дружила только с ребятами из русской общины, слушала только русскую попсу, смотрела только русское видео и исправно варила борщ для своей американской семьи. Но со временем эта эмоциональная проблема себя изжила, и осталось чистое и ясное понимание: важно не где живешь, а с кем. И американская кухня стала привычной, и все "ихнее" - праздники, шутки, традиции, культура, проблемы - постепенно прижились в моем сердце. Приняв решение жить в другом мире, нужно иметь в себе мужество и терпимость, чтобы принять чужую культуру. Но все хорошее, что заложено было во мне людьми и традициями моей страны - осталось. При этом возможности самореализации, которые предоставил мне Запад (явно дающие преимущества перед борьбой с "ветряными мельницами" в России), не заставили себя ждать. Я сумела многого достичь за очень короткие сроки: и дом построить, и сына вырастить, и посадить не просто дерево - а создать целый Ботанический Сад. На мой взгляд, своей же родине и бывшим соотечественникам я принесла больше пользы, находясь здесь и внеся какой-то вклад не просто в агротехнику экзотических растений, но и создав известный русскоязычный проект в рунете (УКРОП.инфо). Смогла бы я достичь столького, сидя в своей московской квартире? Даже странно подумать.

Вероятно, если бы мой отец был более прагматичным, каковой по выражению моего брата являюсь я сама, он бы тоже "свалил за бугор", и достиг бы большего. Не в смысле красивого коттеджа, дорогой машины и яхты - в этом мы с папой как раз схожи, считая блага цивилизации и достаток - не более чем приятным дополнением к жизни, но не ее солью. Стал бы он профессором большого западного университета, написал бы в сто раз больше книг? Кто знает, но почему-то мне мой отец даже не представляется в такой роли - эмигранта...

Он был патриот.
Патриот до мозга костей, до абсурда. До желания носить только отечественные носки.

- Папа, а почему ты не вступаешь в партию? - спрашивала я, возбужденная одним из самых ярких событий моей жизни - вручением мне Пионерского Галстука.
- А зачем? Я душой с партией, мне этого достаточно.

Так было проще объяснить 10-летнему ребенку, что важно не как ты называешься, а что делаешь. Тогда еще мне были неведомы мрачные реалии развитого социализма, я была просто счастливым ребенком, играющим в "Зарницу". Коммунисты - были лучшие люди страны, пионеры и октябрята - их верные помощники и будущая смена по дороге к Хорошей Жизни для Всех. Мои родители, как многие люди того поколения, многое понимали и "помалкивали", а еще многого - не понимали или страшились понимать. В нашей семье никогда не было диссидентских настроений, если не считать наших с братом пристрастий к "запрещенной" литературе (сейчас с трудом верится, что многие невинные и мудрые книги попадали в такой разряд) и вражьим радио-голосам. Родители это в нас специально не культивировали, но и не запрещали. Папа сам частенько с переменным успехом крутил ручку старенького "Маяка": "Глушат, черти, не дали дослушать!"

Но при этом он был патриотом.

Не тем, с трибуны, с красным лицом на фоне красного флага. Он просто любил свою родину - что бы ни называлось этим словом: люди, природа, обычаи, история и архитектура, литература и музыка. Набившие оскомину слова "любовь к родине" не смогут передать его всеобъемлющей любви к этой стране, его живого интереса и сочувствия ко всему, что в ней происходило.

- Папа, неужели ты не видишь, что тут творится? Отсюда же бежать надо! - твердила я, будучи студенткой-максималисткой и успевшая вдохнуть первого ветерка Перестройки.
- Зачем бежать? Бежать легко. Ну и что, что у нас дороги и дураки? Если все сбегут - то умных не останется, кто дороги чинить будет?

Вот так он чинил и латал всю жизнь. Что смог, то успел. А успел немало. Много "дыр" залатал, многих несмышленых научил уму-разуму, во многих вдохнул свой кипучий талант, многих "заразил" своим азартом и любознательностью. И когда я сомневалась в правоте его выбора, заявляя, что все равно ему не по силам ничего в стране изменить, он просто отвечал:

- Я делаю то, что умею. А умею я это хорошо. И я этим счастлив.

Продолжение...